Назад

Очки - Друзья, вы не видели, куда я подевала свои очки? – спросила у ребят Марьяна Михайловна, сгорбленная пожилая учительница с седыми кудрявыми волосами и худым лицом. Не дожидаясь ответа, она суховатыми пальцами быстро отодвинула стопку тетрадей на столе, аккуратно перебрала карандаши, ручки… Оставив безрезультатные поиски, вновь обратилась к классу: - Как вы думаете, может, я забыла их в столовой?.. Пойду, посмотрю. Усталым взглядом светло-зеленых глаз Марьяна Михайловна обвела притихших ребят и тяжелой походкой направилась к двери. Стоило ей скрыться за ней, как на середину класса выбежал темный вертлявый Сенька Растеряев и, грозя костлявым кулаком в дверной проем, закричал: - Старая ведьма, не видать тебе очков, как собственных ушей! Мальчишка прыгнул к доске, ловким обезьяньим движением схватил кусок мела со стола и принялся рисовать учительницу. Класс взорвался хохотом. Кто-то кинул в Растеряева большим огрызком стерки, в ответ в обидчика тут же полетела тряпка, и через несколько секунд по кабинету летали не только стерки и тряпки, но и ручки, карандаши, линейки – все, что оказывалось под рукой. Сенька кривлялся, у доски, изображал учительницу, отбивал летящие в него предметы и при этом тонко и противно визжал. Ребята хохотали, шумели, свистел. Если бы кто-нибудь в эту минуту вошел в класс, ему бы показалось, что он попал в сумасшедший дом. Резвились все: даже самые примерные ученики и те норовили толкнуть в бок своего соседа, а затем делали вид, что читают учебник. Лишь один светловолосый мальчуган на последней парте сидел спокойно, не участвуя в происходящем. Это был Коля. Мальчик грустными голубыми глазами молча разглядывал портреты писателей на стене, и если до него долетали огрызки карандаша или стерки, он раздраженно посылал их обратно. В коридоре неожиданно послышались тяжелые шаги. - Шухер! – громко крикнул заводила-Растеряев, швырнул разорванную тряпку на доску и прыгнул на свое место. Класс мгновенно затих. Марьяна Михайловна вошла в кабинет запыхавшаяся и расстроенная, вновь хотела возобновить поиски, но что-то удержало ее, и она опять обратилась к ребятам: - В столовой их нет. Скажите, вы, правда, не видели? Не получив ответа, учительница дрожащими пальцами снова начала перебирать тетради, ручки, учебники, потом опять – учебники, ручки, тетради… Очков нигде не было. Тяжело вздохнув, пожилая женщина оперлась рукой на стол и опустила седую голову. Класс пристально следил за ней. Каждый реагировал по-своему. Сенька светился от счастья. Он толкал впередисидящих, поворачивался назад, хвалился придуманным планом, мерзко скаля редкие зубы. Коля, напротив, сидел сердитый и красный. Сначала он старался не обращать внимания на происходящее, но чем дольше это продолжалось, тем злее становилось его лицо. Колька ненавидел Сеньку за гнусный поступок, мечтал лишь о том, чтобы поскорее кончился урок, и тогда он выбежит из-за парты, бросится на Сеньку – и неважно, что тот сильнее… В то же время Коля злился и на себя. Ему было жаль, нестерпимо жаль Марьяну Михайловну, он досадовал на себя за это, в душе называя «слабаком», «девчонкой», но не мог не жалеть… Мальчик сидел, опустив белокурую голову, и безучастно рассматривал извилистую трещину на парте, как вдруг его слуха коснулся слабый молящий голос: - Ребята!.. Коля быстро поднял взгляд, и его будто кольнуло что-то. Он увидел учительские глаза: влажные от навернувшихся слез, беспомощные, с тихой мольбой обращенные к классу… Резко встав из-за парты, Коля решительным шагом направился к столу. Открыв последний ящик, он вытащил очки и, положив их перед Марьяной Михайловной, выбежал из кабинета.